В вопросе о смысле человеческого существования показательно сравнение с жизнью животных.

Смысл жизни животного заключается в его существовании, в его материальном бытии. Он состоит в том, чтобы добывать себе пропитание, питаться, отдыхать и размножаться. Они не могут вырваться из этой программы: Для них смысл их существования заключается в этом существовании.

Напротив, существование человека заключается в том, чтобы придать его бытию смысл, выходящий за рамки простого существования: в истории сотворения мира в Бытии 1 описывается, как Бог вдохнул «дыхание свое» в «комок глины» — то есть в чисто материальное человеческое существо — не просто дыхание, а дыхание, которое мы знаем как совесть, чутье, внутренний голос, интуицию и т. д. Вопрос в том, есть ли у человека смысл, выходящий за рамки простого существования. Тогда все зависит от того, использует ли человек этот дух, то есть придает ли он своему существованию смысл, выходящий за рамки животного. Бытие называет это «строительством» — как в случае с домом, то есть возведением, развитием, совершенствованием и последующим «сохранением» (Быт. 2:15).

Однако строительство не сводится только к «возведению» всеобъемлющей системы социального обеспечения и здравоохранения или ветряных турбин в Северном море. Иисус конкретизирует строительство в недвусмысленных выражениях:

«Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный!» (Мф. 5:48). (Мф 5:48)

Речь идет о «строительстве» содержания сознания, которое преодолевает тот факт, что люди продолжают лгать и обманывать, ненавидеть и воевать друг с другом и «пожирать друг друга». Потому что переход на электромобили и тепловые насосы не поможет.

Речь идет о «возвращении в рай», «видении сердцем» (Сент-Экзюпери), достижении совершенства через «единение с вечным» (Гита XVIII, 50), как бы вы ни называли вхождение в духовное сознание, «Царство Божие»:

«Се, Царствие Божие внутрь вас есть!» (Лк 17:21)

Инструментом совершенствования является практика любви, а именно тот уровень, который выходит за пределы земных предварительных стадий Эроса и Филии, в духовную, то есть безразборную любовь — которой не знают животные — в любовь ко всему, в понимание страдания как импульса зрелости и в «любовь» к злу как осознание его бессилия:

«Любите врагов ваших…!» (Мф 5:44)

Эта любовь к руке в перчатке является одновременно рычагом и следствием возрастающего «единства с Вечным». Эта любовь противоположна человеческому пониманию любви, которое Лев Толстой с горечью описывает следующим образом:

«Но что же такое настоящая любовь? …

Все знают, что такое любовь. … Это очень просто:

Любовь есть исключительное предпочтение одного или одной над всеми другими». (Крейцерова соната. Глава 2)

Неразборчивая любовь, напротив, выражается в уменьшении преференциальной любви, то есть «люби ближнего своего и ненавидь врага своего» (Мф. 5:43). Это их распятие. И оно ведет к возрастанию прогресса в безличной, всевидящей любви ко всем. К этому, в свою очередь, приводит медитация, которая ведет к духовному диалогу и которая должна реализовываться в соответствующей духовно ориентированной повседневной жизни с оглядкой на прошлое.

Речь идет о развитии единства с вечным, именно как духовного образа жизни внутри материального мира, как смысла и цели человеческой жизни (Лк. 23:43; Откр. 2:7). Путь к этому восстановлению «Царства Божьего» лежит через жертву эгоцентризма и преданности другим. Продемонстрировать это было единственной целью жизни таких духовных гигантов, как Кришна, Иисус, Будда, Баха-Улла, Мухаммед, Махавира, Лао-Цзы, Нанак и другие.

Воссоединение («re-ligio») теперь также включает в себя сохранение (см. выше). Оно исключает взаимную эксплуатацию и чрезмерную эксплуатацию основы жизни, как это было всегда и как это особенно критично в настоящее время. Это относится не только к загрязнению окружающей среды и безумному потреблению ресурсов Земли, но и к отравлению социального сосуществования, в крайнем случае — к войне.

Смысл стремления к «единству с вечным» заключается в том, что оно является истиной всей жизни. Сбивающее с толку разнообразие поверхности умаляет единство с Вечным и создает ложный и смертоносный образ отделенности от него, а значит, и «врагов». Образ отделения друг от друга лежит в основе «войны всех против всех»; разделение основано на осознании того, что «человек человеку волк» (Thomas Hobbes: De cive). Хотя два человека не могут стать единым телом (исключение — слияние сперматозоида и яйцеклетки), они вполне могут создать это единство в сознании ретроспекции (см. главу 2); этот тип единства является духовным и поэтому выходит далеко за пределы материального идеала Французской революции «братства» (fraternité). Именно поэтому христианство имеет духовный идеал вышеупомянутой любви к самаритянам, чужим и врагам, осознание единства всего сущего в сознании и в реальных процессах жизни.

Человек застрял на материальном уровне и обычно понимает под совершенством социальное и технологическое совершенство, в котором он хочет видеть спасение планеты. У него нет представления о спасении человека от человека; он знает Нагорную проповедь, но не следует ей. Все начинания с «технологической открытостью» и подобными видениями будущего только мешают на пути к спасению.

Если человек отказывается строить, достраивать и защищать то, что ему дано и доверено, то есть если он не придает своему существованию смысл созидания и сохранения, а переносит смысл обратно в животное существование самосохранения, то это ведет к разрушению и уничтожению, что в настоящее время происходит в особенно высокой степени и очень заметно. Когда речь заходит о смысле жизни, большинство людей отдают предпочтение веселью, радости и счастью — материальному и экзистенциальному. У животных эта зацикленность на чистом существовании — их судьба; они вынуждены приспосабливаться к окружающей среде, в то время как человек способен адаптироваться к ней благодаря более развитому интеллекту. Именно поэтому они могут продолжать развиваться, «строить» и «сохранять» свое существование. Однако это относится не только к тропическому лесу, но, прежде всего, к контролирующему сознанию самого человека, который был помещен в этот сад. Любовь — инструмент, придающий этому смысл.

Однако речь идет не только об эротической (eros) и симпатической (philia) любви предпочтения, к которым люди сводят свое любовное поведение, но прежде всего о любви без разбора (agape). Первые две эгоцентричные формы любви — любовь к партнеру, детям, родителям, друзьям и т. д. — это всего лишь формы расширенного самосохранения. Эросо-филическая любовь не может быть таковой, потому что она делает различия между добром и злом, разрушает климат на земле через это разделение и, в конечном счете, весь мир, даже почти в каждом браке. Таким образом, она разрушает сохранение всех других людей и, в конечном счете, сохранение планеты. Более 99 % всех людей испытывают подобную любовь. Для них цель человеческого существования — это их существование. Это как если бы для учеников класса цель пребывания в классе заключалась в том, чтобы остаться в нем.

Ответ на вопрос о смысле — выйти за пределы необходимой основы инстинкта выживания и обеспечить сохранение всех (!) других людей. В христианстве для этого используется термин «любовь к ближнему», под которым понимается все, кроме любви к окружающим нас людям — партнерам, детям, родителям, друзьям и т. д. Такая любовь к ближнему есть и у большинства животных, по крайней мере на какое-то время, в выводках, стаях, стадах и т. д. Скорее, «любовь к ближнему» означает любовь ко всем людям, как описано в притче о добром самаритянине. Именно поэтому в Евангелии есть фраза «возлюби ближнего своего, как самого себя» и, более того, «возлюби врагов своих».

(Конечно, такая любовь — см. 6.2. ниже — совершенно не похожа на то, что люди эмоционально понимают под любовью (eros и philia), потому что это исключительно вопрос понимания и не имеет ничего общего с чувствами влечения и отвращения).

Если бы люди следовали наставлению о самаритянской любви, они бы относились к соседям, конкурентам, противникам, беженцам и т. д. так же, как к себе. Это значит, что другие относились бы к ним так же, если бы они сами были этими противниками или беженцами. Это и есть золотое правило. Тогда «в мгновение ока» наш мир вернется к изначальному райскому состоянию без страха, беспокойства, ненависти, обмана, воровства, грабежей, изнасилований, убийств, резни и войн.

Животная (!) цель существования, заключающаяся в том, что цель бытия — это бытие, в ходе развития была усовершенствована в направлении максимально сносного существования во все более приятной форме. Люди не хотят видеть, что это не работает, ни в браке, ни на работе, ни в школьном классе, ни в деревне, ни в городе, ни между поколениями, ни в сосуществовании народов. Это просто «война всех против всех», как выразился Томас Гоббс. И ничего не изменилось за последние 12 000 лет. Мысль о том, что цель существования не может заключаться в том, чтобы существовать как животные, но что оно имеет высший смысл, как указывают Библия, Гита, Коран, Палийский канон или Дао Те Кинг — и уж тем более какой именно — не играет никакой роли в жизни 99 % людей, едва ли присутствует в их сознании и уж тем более на практике.

Тем не менее все учения мудрости однозначно содержат ответ на пагубное понимание смысла бытия как самого этого бытия. Напротив, в отличие от смысла бытия как бытия, они подчеркивают смысл становления, созревания в отношении расширения и высшего развития любви. Они учат дальнейшему развитию благосклонной любви (расширенного эго) в завершенную безраздельную любовь ко всем и к другим (см. главу 6), которая больше не делит творение на хорошее и плохое.

Концепция смысла жизни как смысла бытия на протяжении тысячелетий выражалась как безусловное самосохранение, как эго. Оно ведет к разрушению и все большему упадку во всех сферах жизни; мы все являемся его свидетелями и жертвами. На протяжении всей истории человечества мы видим, как дружеские отношения и почти все браки распадаются или, по крайней мере, приходят в запустение, а насилие, кризис, катастрофы, войны и смерть были всегда и еще более усиливаются сегодня.

Чтобы обратить вспять эту инверсию смысла и дополнить животную экзистенциальную программу безусловного самосохранения смыслом высшего развития в виде любви к другим, на сцену истории вышли основатели религии. Как уже говорилось, они ясно дали понять, что цель состоит в том, чтобы изменить направление смысла голого существования и выйти за его пределы к цели совершенства (Мф 5:48). С одной стороны, это означает поворот к сохранению всех других людей и, одновременно, расширение чисто материального сознания до духовного уровня, что принято называть истинной любовью. В ней заложено осознание духовного измерения бытия.

Конечно, всегда есть сильные попытки, особенно среди молодежи, «сделать мир (!) немного лучше», но им не приходит в голову, что это никогда не работало, потому что, несмотря на все социальные законы и электрификацию автомобилей, люди продолжают лгать, ненавидеть и обманывать. Но самое главное, они не понимают, что этот мир не только материален, но и прежде всего духовен.

Любой, кто оглянется на прошлое человечества в целом, увидит, что за всю историю произошел значительный и фундаментальный прогресс и гармонизация человеческой жизни: от изобретения колеса до полетов, от калечащих операций на женских половых органах до движения MeToo, от рабства до демократии. Однако он не признает, что все эти процессы роста ограничивались материальным уровнем и не меняли «войну всех против всех». Это касается, в частности, неизменного стремления к возмездию — люди говорят о «справедливости», чтобы избежать слова «месть». Но они также озабочены процветанием одних за счет других, а также любовью к своим и обидой на других. (Исключение составляют процессы духовного роста со времен появления основателей религии, но эти несколько процентов духовной зрелости мало что изменили в общем катастрофическом состоянии сосуществования). Как я уже сказал, люди хотят мести, хотят эгоистической самореализации, которую они называют свободой, хотят безусловной самодостаточности, а также открыто говорят, что «в конечном счете каждый — сам себе ближний». Они не признают единства пальцев на руке. Принцип преодоления самосохранения через преданность самому далекому «соседу» достаточно ясно продемонстрировали такие маяки, как Мартин Лютер Кинг, Ганди, отец Кольбе, Януш Корчак, мать Тереза и многие другие, но ненависть к мигрантам всех мастей, неприязнь к другим этническим группам внутри собственного населения и, конечно, враждебность даже к самому злому соседу не изменились с самого начала нашей истории.

Великие духовные учителя в основном передавали лишь один принцип выхода из страданий, который в «Бхагавад-гите», библии индуистской мудрости, подчеркивается так: «Жертвенность — закон Вселенной!». Христианская мудрость называет этот принцип «распятием», жертвой эгоцентрического самосохранения. Смысл жизни как раз и заключается в том, чтобы человек жил не только для себя, но и без разбора и жертвенно для всех людей. Только так можно достичь подлинного самосохранения.

Но люди не хотят этого признавать и поэтому с нарастающей скоростью шагают в ногу к столь же нарастающим страданиям.